Кохима (Kohima) встретила меня негостеприимно. По выходу из междугороднего такси меня приняли местные таксисты и предложили отвезти в отель за 80 рупий, а когда я сделала многозначительное лицо — за 50. Я решила, что после суток в пути мне не повредит пройтись, и пошла пешком. А через 20 метров обнаружила свой отель, в который местные разводилы (развозилы?) собирались везти меня целых 30 секунд.
Весь день прошел в осмотре немногочисленных местных достопримечательностей. Город красиво расположен на склонах и вершинах высоких холмов и очень напомнил мне видом своих разноцветных домов, облепивших склоны, города Колумбии и Эквадора.
Первым делом я на городском автобусе, кондуктор которого отказался брать с меня деньги за проезд, ибо поездка моя длилась 3 минуты, доехала до State Museum of Nagaland, чудесного этнографического музея, в котором представлена отличная экспозиция с фотографиями местных племен, манекенами, разодетыми в традиционную одежду и вписанными в интерьер и экстерьер на фоне отличных диорам местной трибальной жизни, украшения разных горных народов, предметы быта, музыкальные инструменты, мачете и копья, бронзовые статуэтки и картины из местной жизни.
Очень порадовало, что за небольшую плату в музее можно было фотографировать, что по непонятной мне причине было абсолютно невозможно во всех остальных музеях северо-востока Индии (и Бангладеш).
Потом сходила на War Cemetery, тихое и лаконичное военное кладбище на холме в центре города, где находятся могилы 1400 солдат Британской и Индийской армий. На этом месте во время Второй мировой войны проходила ожесточенная 64-дневная битва с японцами.
Потом я доехала на городском автобусе до северной окраины Кохимы, где обнаружила небольшой, но колоритный рынок, на котором продавали ведрами улиток и целлофановыми пакетами живых и прыгающих в пакете лягушек.
Рядом с ним располагалась стоянка джипов, и откуда-то отсюда немногочисленные толковые местные жители, допрошенные в центре города, обещали мне транспорт в интересующие меня деревни Kisama и Khonoma. Но на месте никто не горел желанием показать мне общественный транспорт, и таксисты хотели лишь засунуть меня в дорогое такси. Так что я лишь побродила по рынку и вернулась на военное кладбище, пока в 15.30 с него в связи со скорым закрытием всех не выгнали.
Kohima помимо описанных достопримечательностей интересна еще и тем, что город в 5 вечера вымирает, а в воскресенье он мертв целый день — не работают ни магазины, ни кафе, ни музеи, ни даже военное кладбище.
Поужинав в 16 часов, ибо чудесная кафешка Tashi Delek, где среди ассортимента блюд были любимые тибетские пельмени момо, обещала закрыться в 17.30, к 16.30 я пришла коротать время в интернет-кафе, откуда в связи с закрытием была выставлена в 17.15. Ничего не оставалось делать как вернуться в отель и погрузиться в ноутбук, пережидая на заряде батарейки частые отключения электричества. Зато прекрасно выспалась.
Следующий день не сулил мне ничего хорошего, ибо был воскресным, а город полностью вымершим. Автор LP писал: «avoid Kohima on Sundays as apart from hotels, everything is closed». И под hotel авторы не имели в виду забегаловки. Так что еще в субботу я закупила на рынке связку бананов, кило мандаринов, три шоколадные вафли и приготовилась встретить в воскресенье голодную смерть. Но, к счастью, в субботу вечером меня обрадовали в гостинице наличием room-service, поэтому, плотно позавтракав жаренной лапшой с овощами и курицей, я вышла на пустые улицы в поисках развлечений. Сначала думала дойти пешком 10 километров до деревни Kisama, где находится музей под открытым небом, в котором представлены традиционные для разных племен штата Nagaland хижины. Ибо автобусы и sumo на воскресенье тоже не обещали. Но, к счастью, судьба распорядилась иначе. А, как выяснилось позже, музей в деревне Kisama был закрыт не только в воскресенье, но и субботу.
По итогам воскресенья все рестораны и кафешки и правда были закрыты. Как и 99% магазинов. И все же все было не так плохо. Хоть и очень редко, но ходили городские автобусы. Я видела пару автобусов междугородних. И работало несколько продуктовых магазинчиков.
Увидев с утра, что по улице шли красиво одетые женщины и дети, я решила проследовать за ними, надеясь попасть на какую-нибудь колоритную воскресную службу. Куда-то ведь должны были деться 90 тысяч жителей Кохимы, не всем же дома сидеть? И я пришла на большой праздник. В редкой в этом краю баптистов католической церкви (Angami Catholic Church) тысячи прихожан во главе с епископом Нагалэндским праздновали серебряный юбилей или 25 лет со дня принятия племенем Angami христианства! Вау, какой срок! )))
На территории то ли стадиона, то ли церкви, которая предусмотрительно построила вокруг большого пустыря трибуны, только собирался народ — отовсюду шли женщины, замотанные в черные шерстяные шали с яркими розовыми, фиолетовыми и салатовыми полосами по краям. И мужчины со сложенными в длинный шарф полосатыми накидками, перекинутыми через плечо. Но интересней были разодетые по случаю праздника в традиционные яркие костюмы юноши, некоторые по своей комплекции напоминавшие борцов сумо. И красивые девушки с огромными мотками бус на шеях и прочими украшениями на груди. Очень впечатлили местные модницы на высоченных шпильках.
Потом на машине с надписью Bishop of Nagaland привезли индийского вида епископа и его свиту, и когда укрытая шатром центральная трибуна была полностью заполнена, духовные лица прошли на сцену. Я заняла место с краю. Народу пришло так много, что хотя все и сидели очень плотно, всем места не хватило, и занимали боковые трибуны, а также оперативно принесенные скамейки и стулья перед ней. Аншлаг редкостный. Тысячи, тысячи людей!
Организация мероприятия, кстати, была очень хорошей — везде были понатыканы симпатичные девочки и мальчики-волонтеры, которые рассаживали народ и организовывали дополнительные посадочные места, а также раздавали всем на входе памятные значки.
Рядом со мной сели двое мальчишек лет 8-10, которые еще до начала службы крутились вокруг меня с вопросами, откуда я и могу ли я показать деньги моей страны? Нормальные прилично одетые дети, зачем-то пришедшие, как и большинство жителей города, на воскресную службу. Сама служба им, конечно, была не интересна, поэтому они либо пинали ногами сидящих впереди девочек, либо доставали меня вопросами: как тебя зовут, как зовут твоего папу, замужем, как зовут мужа, сколько детей? А потом, весело хихикая между собой, один из них на хорошем английском сообщил мне, что он сирота, и настойчиво попросил денег. Прекрасно одетый и ухоженный ребенок. Куда катится мир?
Каждый, каждый день в этом христианском мире северо-востока Индии меня пытались развести на деньги. Даже дети! Чувствуешь себя ходячим банкоматом, и все пытаются нажать на твои кнопки, чтобы вытащить побольше денег.
Во время службы и речи, которая велась епископом на английском и переводилась кем-то на местный язык, народ сидел со скучающими лицами, а я, понимая, о чем идет речь, удивлялась, как можно добровольно приходить и слушать этот бред. Народ периодически вставал и пел песни, и когда через час я окончательно замерзла в тени крытой трибуны, то пошла наружу погреться на солнышке и посмотреть отснятые фотографии.
Рядом на трибунах располагались отсеки Security, Media и First Aid, и как только я села по соседству, передо мной возникла женщина в обычной одежде и спросила, пришла ли я на службу. Дабы избежать дальнейших вопросов на тему «что я думаю о Боге?», я сказала, что просто проходила мимо и зашла, на что у меня потребовали предъявить паспорт. Я ответила, что паспорт в отеле, а тетка начала говорить мне, что будучи туристом, я обязана всегда иметь паспорт либо его ксерокопию при себе, и что раз паспорта у меня нет, не могла бы я сходить в свой отель и принести его. Я спросила, тетку, кто она вообще такая и попросила представиться и предъявить свой ID, на что она сходила в отсек Security и принесла полицейское удостоверением. И поскольку она продолжала требовать мой паспорт, пришлось сходить в отель и удовлетворить тетку. Обнаружив в паспорте штамп Манипура и не обнаружив штамп Нагалэнда, тетка сказала, что мне надо сходить в полицейский участок и зарегистрироваться. И что, о чудо, полицейский участок в воскресенье открыт.
В полицейском участке меня не ждали, но после моей просьбы зарегистрировать меня откопали где-то важную тетрадь и переписали в нее мои данные. Осталась незаполненной одна графа — RAP (или Restricted area permit). «А где ваше разрешение, которое выдают в Дели?», — спросил полицейский. «Так ведь два года как отменили», — с уверенностью блефуя ответила я. «А, ну Oк, можете идти», — ответил полицейский и вернул мне паспорт. Дальше было больше! Я попросила поставить мне в паспорт штамп, ибо о необходимости оного мне заявила тетка-полицейская в церкви, и дядька-полицейский сходил посоветоваться с коллегой и вернулся, чтобы сказать мне, что штамп ставят только тем, у кого есть пермит. Чтобы запутать ситуацию еще сильней, он показал мне последние записи в журнале, где в сентябре 2012 года туристы из Великобритании записывали номера своих пермитов. При этом я на 100% знаю, что в 2012 году (как и 2011) году никаких пермитов для посещения штата Нагалэнд не требовалось.
Но отпускают, да и ладно. На стадионе/в церкви тетка-полицейская не стала спрашивать у меня, поставили ли мне штамп, а я не стала рассказывать ей, что с меня требовали permit. Где-то в глубине сознания закралась мысль, что до полицейских новости последних двух лет еще не дошли. А турагентства, с помощью которых путешествует по северо-востоку абсолютное большинство немногочисленных в этих краях туристов, все еще шлепают иностранцам «пермиты», дабы содрать с них побольше денег и показать, как сложно путешествовать самому на северо-востоке.
Под конец службы мимо меня на сцену прошествовала колоритная босоногая толпа из пары десятков традиционно одетых женщин и мужчин — приглашенный из музейной этнографической деревни Kisama ансамбль местного народного творчества.
Особенно колоритны были мужчины с вставленными в мочки ушей птичьими перьями. И в целом было интересно увидеть, как люди одевались тут три десятка лет назад. По окончании выступления мужчины и женщины первым делом обулись в ботинки и сандалии ))
Секрет аншлага праздничной воскресной службы был раскрыт мной после ее окончания. Тот вход, через который я заходила, закрыли, и тысячи людей направляли в другую сторону. Там я обнаружила гигантскую полевую кухню и столы, с которых волонтеры бесплатно и обильно раздавали дымящуюся в огромных кастрюлях еду: вареный рис, тушеные овощи в ассортименте, мясо. Так вот какие способы использует церковь для привлечения новых адептов? А люди-то ведутся, ведь тусовка по воскресеньям и халявная еда — это притягивает. Ничего, через несколько десятков лет халява закончится, и за все, в том числе ремонт и строительство новых церквей, которых тут и так уже на каждом углу, надо будет платить пожертвования. Но пока да, круто почувствовать себя христианином и частью цивилизованного мира. Кажется, нигде еще религия не казалась мне настолько навязанной, а религиозность людей такой искусственной.
Никогда раньше я не видела тысячи людей, одновременно поглощающих руками с пластиковых тарелок еду. Мне очень хотелось кушать, и совсем не грела мысль о том, что снаружи все закрыто, но идти к одному из столов и брать бесплатную еду не хотелось и было неудобно. Хотя уйти голодной мне не дали. На выходе из ворот охранник спросил, попробовала ли я еду, и, услышав «нет, спасибо», меня прямо-таки отвели к столу, проследили, чтобы я положила себе всего (требовалось помногу, но мне было страшно, что такое количество чили мне не съесть), потом усадили на трибуны среди колоритных местных женщин и выдали бутылочку бесплатной же воды. Хорошо, что моя верная и незаменимая в этих краях складная вилко-ложка была со мной ))
И охранник, и окружающие люди настойчиво предлагали мне сходить за добавкой, но для меня и этого было уже более чем. Так проблема питания в вымершей в воскресенье Кохиме была решена ))) Спасибо католической церкви, чьим адептом я все равно никогда не стану, поскольку верю в теорию Дарвина и собственные силы.
Несколько странно, что при тотальной христианизации населения здесь продолжают есть собак — бродячих псов на улицах Кохимы нет, всех уже съели. Не то чтобы христианство запрещало есть собак, но для меня есть умных и преданных друзей человека равносильно отрубанию голов своим врагам.
По пути из церкви в отель я встретила посреди дороги белую девушку, которая тоже поселилась в моем отеле, и остаток дня мы провели вместе за душевными разговорами о путешествиях и ностальгии по людям Бангладеш, где Кристин из Новой Зеландии провела две недели в то же время, что и я. Мы двигались примерно одним маршрутом, но в разных направлениях, так что меня снабдили кучей полезных советов про те места, куда я еду (или куда я ехать не собиралась, но Кристин мне туда поехать советовала), а я рассказала Кристин про те, где уже была. Кристин подтвердила мне, что никаких пермитов для Нагалэнд не надо. И, конечно, никуда регистрироваться в Кохиме она не ходила.
На следующее утро, придя на автовокзал, как мне и было велено, в 6 утра, за полчаса до отправления автобуса, я купила билет и обнаружила, что кассир непринужденно обманул меня со стоимостью проезда, сказав, что с меня 160 рупий, хотя потом я увидела, что на билете напечатано 144 рупии. Возвращаться не стала — пусть подавится! Пальцы на руках уже закончились, чтобы считать все те мелкие разводки, которые преследуют меня на северо-востоке совершенно неиндийской Индии последние 11 дней.
Автобус приехал грузить людей только в 7 утра, а отправился в 7.30, с опозданием на час. А ведь можно было поспать подольше и вкусно позавтракать в кафе.
По дороге кроме трех остановок на туалет и перекус ничего интересного не было. Пейзажи были горными, но склоны не были покрыты таким красивым и густым лесом, как в Манипуре — здесь в основном рос бамбук. Да и панорамные виды были так себе, ибо со вчерашнего дня горы были затянуты дымкой. Проезжаемые деревни были совершенно современными, а люди в них одетыми в обычную одежду. Единственное, чем мне нравится Нагалэнд, так это тем, что даже в деревушке, где мы остановились на обед, в кафешке были тибетские пельмешки момо — супер острая местная еда в меня как-то не идет.
Мококчунг (Mokokchung) оказался вполне себе городом, как и Кохима расположенным на склонах и вершинах высоких холмов и в целом отличающимся от столицы Нагалэнда только масштабом. Позабавили таблички по поводу празднования в 2005 году Silver Jubilee — принятия населением баптизма. Эх, надо было ехать сюда в 70-е.
Заселившись в отель, я пошла искать транспорт на завтра. Автобусы в Mon не ездили, а единственный микроавтобус оказался full на следующие три дня. Путешествовать по северо-востоку становится все сложней! Крохотную надежду давало лишь то, что один из пассажиров завтрашнего рейса еще не выкупил свой билет, так что в случае отмены я могу занять его место. Ну или в крайнем случае вроде как можно ехать стоя. 8 часов по убитым грунтовым дорогам!
Остаток дня я скоротала в крохотном частном музее, где собраны украшения и предметы быта из соседних деревень. Впрочем, его экспозиция ничем, кроме масштабов, не отличалась от чудесного музея в Кохиме, а вот с освещением по случаю отключения в городе электричества были проблемы. Так что меня куда больше впечатлила последняя запись в благодарственном журнале — сделана она была 27 декабря 2012 года и сделала ее некая Анна из Москвы.
Вечером, проверив свою почту, я получила письмо от Кристин, которая скинула мне ссылку на блог своего друга, побывавшего в Mon в прошлом году. Почему-то после общения с ним Кристин в Mon поехать не захотела. И когда я изучила блог ее друга, а также еще пару-тройку нагугленных блогов, то тоже решила, что все что ни делается, все к лучшему, и отсутствие транспорта в Мон — это судьба!
Не только у меня перед посещением северо-востока Индии были другие ожидания. Я надеялась встретить здесь колоритные племена, подобные тем, что видела 6 лет назад в Бирме, на севере Таиланда, Лаоса и Вьетнама, одетые в традиционную одежду и обвешанные необычными украшениями. Но последние 10 дней видела лишь совершенно современных людей, все больше утрачивающих самобытность. Что неплохо, ибо все идет вперед и развивается, но не особо интересно мне, обожающей этнографические музеи, а еще больше живые примеры.
Путеводитель описывал Mon, где живет племя konyak, как самую аутентичную часть Нагалэнда, где часть населения все еще ведет относительно традиционный образ жизни. Еще в 60-е годы коньяки были хедхантерами, отрубавшими головы своим врагам из соседних деревень. Это племя воинов, и лучшие воины украшали свои тела татуировками. Эти люди все еще живы. В 60-е годы в регионе появились первые миссионеры, в основном американцы-баптисты, успешно навязавшие местным жителям свою религию, в результате чего огромная часть самобытной культуры оказалась навсегда утрачена: обращенные коньяки уничтожали следы своего странного для христиан прошлого.
Наивно было ожидать, что в регионе, где в каждой даже самой маленькой деревне стоит новая огромная церковь, все еще сохранятся следы живого прошлого. Почитав чужие отчеты, я поняла, что теперь для коньяков их прошлое — это бизнес. Который они ведут, на мой взгляд, очень неумело. Посещать деревни без гида нельзя, что я считаю нормальным. Но для посещения деревни нужно купить вождю подарок, и иные варианты кроме как бутылка, например, рома, не рассматриваются. Притом что в Нагалэнде сухой закон. Помимо подарка вождь ожидает пожертвование в размере 20 долларов. И за фотографии в деревнях тоже нужно платить. LP писал про 200 рупий или 4 доллара, но не уточнял, за каждую фотографию или в целом за право фотографировать в деревне. Люди же в своих отчетах писали какие-то сумасшедшие цифры — на рынке в Mon за возможность сфотографировать местную торговку с них потребовали 1000 рупий (20 долларов), а в деревне местная молодежь хотела за одну фотографию 2000 рупий (40 долларов), а когда туристы просто отказались фотографировать, местные повели себя агрессивно. Вожди племен целыми днями заняты раскуриванием поставляемого из соседней Бирмы опиума, и нищета вокруг стоит страшная. А свои необычные традиционные костюмы, которые были обычными 50 лет назад и стали историей сейчас, они надевают лишь для туристов. И зачем оно мне надо? В разных уголках мира я видела очень колоритных и совершенно аутентичных людей, которые до сих пор живут и выглядят традиционно и зачастую совсем не против, если ты бесплатно на них смотришь и их фотографируешь. Так было до этого на рынке в Импхале, так будет после в деревушках в штатах Ассам и Мегалайя. Так что я окончательно расслабилась по поводу отсутствия транспорта и переиграла дальнейший маршрут, благо Кристин посоветовала мне пару мест, куда я изначально не собиралась, и эти места в итоге понравились мне на северо-востоке больше всего.
На следующее утро, проснувшись затемно, я на рассвете пришла на автовокзал, чтобы узнать, что все места в автобусе Nagaland State Transport уже выкуплены. К счастью, на джип до Mariani мне место нашлось. И, видимо, в транспортном средстве до Mon тоже, ибо ребята из транспортной компании позвонили мне в 6.30 и спросили, еду ли я? Но я уже ехала в равнинный штата Assam. 75 километров 4 часа. А вчера 153 километра 6.5 часов. Это чтобы вы могли поиметь представление о качестве дорог.
По дороге развлекалась чтением предупреждающих табличек: «Brake the speed, that’s the need», «License to drive, not to fly», «Your hurry may cause your family worry», «Speed is knife that cuts life» и актуальное в несмотря на сухой закон пьющем штате «Drive is risky after whiskey».
Непонятно зачем водитель за эти 75 километров 4 раза останавливался на перекус. Какой в таких перекусах толк, если у горных жителей настолько слабые желудки, что добрая половина пассажиров на трясучих извилистых дорогах на полном ходу выблевывает съеденное из окна?