Регион Тана Тораджа, центром которого является Рантепао (Rantepao), наряду с дайверским островом Бунакен на севере – самое раскрученное место на Сулавеси. Сюда на несколько дней прилетают отдыхающие с Бали, поэтому атмосфера и местные люди тут соответствующие.
Рантепао – маленькая пыльная дыра с кучей транспорта, навязчивыми таксистами и прилипчивыми гидами. Местное население либо улыбается через силу, потому что надо, либо вообще не улыбается и смотрит на тебя как на поднадоевшего посетителя. Пожить приятно негде, потому что из бюджетных есть только трех-четырехэтажные отели, где чувствуешь себя частью потока, что, наверное, нормально, но я после маленьких гестхаусов и хомстеев от этого уже отвыкла. За обедом и ужином насладиться приемом пищи мешают навязчивые гиды.
В Рантепао обнаружились совершенно убийственные (в прямом смысле этого слова) мототакси. Вместо руля было приделано пассажирское кресло на двух колесах и с крышей – конструкция, аналогичная велорикшам по всей Индонезии. А убийственным это мототакси было потому, что, во-первых, я все еще не понимаю, как этим всем можно управлять (вернее, как это можно поворачивать), а во-вторых, на сидящем сзади мототаксисте был шлем, а сидящему спереди и открытому всему встречному автотранспорту, всем деревьям и столбам пассажиру такая опция не предлагалась.
Поскольку Рантепао мне с первой минуты не понравился, мне сразу же захотелось уехать отсюда как можно быстрей. Хотя вокруг Рантепао находиться было значительно приятней, чем в самом Рантепао, я за два дня вместо запланированных пяти посмотрела все, что меня интересовало, и с чистой совестью и легким сердцем уехала.
Регион Тана Тораджа на Сулавеси знаменит своей природой, традиционными домами и церемониями. «Возьмите красивейшую природу Бали, дома батаков на Суматре и церемонии на Сумбе – и вы все еще не получите всего того, что есть в Тана Тораджа», — так интриговал путеводитель. На деле лично для меня природа была среднеиндонезийской, дома батаков меня впечатлили значительно больше, а то, что на Сумбе церемонии интересней, у меня сомнений нет. Ну да ладно.
Ради чего сюда приезжают толпы с Бали? Ради похоронных церемоний Тана Тораджа, на которых происходит массовый забой буйволов. По традиции у Тана Тораджа двое похорон: одни сразу после смерти, а вторые, когда совершены необходимые приготовления, и обычно это происходит с июля по сентябрь, когда со всей Индонезии возвращаются домой работающие далеко тораджцы.
Тораджцы христиане, точнее протестанты. По воскресеньям весь народ дружно валит в церкви и поет хором. А на следующий день устраивает традиционную похоронную церемонию. Тораджцы верят, что принадлежавшее умершему при жизни, должно быть с ним и после смерти, хороня вместе с трупом и всякие ценности. Поскольку главным символом благосостояния для тораджцев являются буйволы, их священно забивают, отправляя вместе с хозяином в мир иной. Правда, не хоронят вместе с ним, а съедают.
Мне в первый же вечер сообщили в отеле, что завтра будет большая похоронная церемония, и за 10 с копейками долларов меня туда отвезут и все расскажут. Я, конечно, большой любитель всяких традиционных церемоний, но идея покупки тура на чужие похороны меня не порадовала. На следующий день я встретила иностранца, который был на одной из церемоний и остался жутко недоволен, потому что «они убили всего одного буйвола». Куда катится мир???
Все два дня все встречные местные доставали меня вопросами, была ли я уже на похоронной церемонии, и, дабы не вдаваться в подробности, приходилось всем говорить, что я не люблю кровь. Кровь я действительно не люблю, как и все нормальные люди, впрочем, к ее виду я отношусь совершенно спокойно. А вот быть в толпе привезенных на минибасах туристов, тычущих в лица участвующих в похоронных процессиях родственников фотоаппаратами, мне казалось слишком странным.
Можно было бы подойти к этому вопросу философски, поразмыслив на тему того, что похоронные церемонии — это именно то, ради чего сюда приезжают туристы, что местные к этому привыкли и совсем не против таких гостей на похоронах. Но с самого начала сама идея не находила во мне никакого понимания и была отвергнута целиком и полностью. К тому же в последнюю очередь мне хотелось наблюдать массовый забой буйволов.
В итоге под конец моего пребывания в Рантепао я познакомилась с парой из Испании, которая была в этот день на церемонии, на которой убили семь буйволов. Показали мне отснятое видео: в первом ролике первому буйволу, стоящему посреди двора, перерезают горло, и он в течение пары минут мучительно умирает, истекая кровью; во втором в центре двора в лужах крови лежат 7 мертвых буйволов; в третьем через двор идет траурная процессия из родственников, одетых в черное. Ребята сказали, что самым странным во всем этом была толпа стоящих посередине иностранцев с фотоаппаратами и видеокамерами.
Мои два дня не были такими кровавыми, хотя и в них трупов, вернее того, что от них осталось, к сожалению, хватало. Тана Тораджа хоронят мертвых очень необычным способом: либо замуровывая трупы в выдолбленные в гигантских валунах и скалах ниши, либо подвешивая деревянные гробы к скале. Предполагается, что так всяким нехорошим личностям будет сложнее украсть захороненные вместе с трупом ценности.
В первый день я уехала на общественном джипе за пару-тройку десятков километров от Рантепао в маленькую деревню высоко в горах, откуда 5 часов шла вниз по дорожке через маленькие деревеньки с красивыми традиционными домиками и красивейшие рисовые террасы, на которых собирали урожай приветливые местные жители.
В деревнях, куда часто привозят туристов, за мной толпами бежали дети и требовали конфеты. Печально. Кто-то из предшественников поиграл тут в Деда Мороза, и теперь дети не дают прохода иностранцам – такого массового попрошайничества я за полгода не встречала нигде.
Но в деревнях, куда туристы не ездят, потому как эти места не описаны в путеводителях, были такие же красивые дома, и при этом очень милые и скромные люди.
В этот день было много красивой природы, традиционных домов и загадочных захоронений в скалах и валунах.
А на следующий день было полное отсутствие красивой природы. Сплошные черепа и кости. И толпы туристов, приехавших на эти кости посмотреть.
Сначала я добралась до глухой деревеньки, где меня встретил старичок, сушащий на подстилке, расстеленной на земле, рис, и за небольшое вознаграждение проводил туда, куда мне нужно было. Я, правда, не знала, что там, куда мне было нужно, меня ожидало то, что я увидела.
Высоко на скале метрах в трех над тропинкой были подвешены несколько полусгнивших деревянных гробов, а рядом с тропинкой на валунах в ряд был сложен десяток черепов. Путем языка мимики и жестов старичок донес до меня информацию, что раньше гробов, висящих на скале, было больше, но потом они упали, и черепам нашлось место на валуне.
Потом я дошла до деревеньки Кете Кесу, переделанной в музей благодаря хорошо сохранившимся традиционным домам. Теперь тут куча туристов и музейная атмосфера. Хотя такие же дома можно в живом исполнении увидеть в деревеньках, по которым я гуляла в первый день. Но, видимо, большинство посетителей Кете Кесу об этом не знает.
За деревней была скала, на скале было еще больше гробов с костями и черепами, разбросанными повсюду. И маленькая пещера с таким же содержимым. И всяким накиданным тут же мусором. Жутко. В прямом смысле ходишь по костям и черепам.
Потом была еще одна туристическая деревня с огромной скалой с захоронениями внутри (прямо-таки коммунальная скала-гробница).
А в запланированную напоследок знаменитую огромную пещеру с саркофагами и костями/черепами я не поехала – насмотрелась, хватит.
Все это, конечно, очень интересно, но я предпочитаю традиции при жизни традициям после смерти, посему в местность Тана Тораджа я больше не хочу.
На следующий день в 8.30 было назначено отправление моего автобуса на север. Когда я покупала билет, меня спросили, где меня подобрать. Сказала название моего отеля, и в итоге за мной приехала машина. Хотя я и сама могла прекрасно пройти 5 минут до офиса автобусной компаний. Было приятно! Автобусный сервис на Сулавеси не перестает меня удивлять.
В 8.30 автобус никуда не поехал. Поехал в 9.30, останавливаясь в Рантепао у каждого столба, чтобы подобрать пассажиров. Со мной в автобусе оказался еще один иностранец — француз. Сначала ехали по горной дороге с многочисленными поворотами вдоль обрывов, потом в 11 прервались на обед, потому что дальше вроде как было негде, а после весь день ехали через дождь.
Где-то на полпути к нужному мне населенному пункту в автобусе раздались испуганные крики, и мы остановились около автобуса, лежащего в кювете на боку колесами в сторону дороги. Авария случилась только что, к автобусу стали подбегать жители из окрестных домов, из окон высунулись пассажиры и начали вылезать из автобуса и спрыгивать на землю через доступную для выхода дверь водителя. По улыбающимся лицам было понятно, что никто не ранен, что все обошлось. Народ выгрузился, следом выгрузили вещи. В автобусе оказалась пара из Италии. Ребята рассказали, что все произошло на маленькой скорости и очень медленно, поэтому перед падением все успели схватиться за сиденья, и в итоге, когда автобус свалился в кювет, никто не упал, и никакой паники не было.
Дальше началась спасательная операция, причинившая автобусу куда больше ущерба, чем само падение в кювет. Сначала кто-то как-то зачем-то разбил стекло дверцы водителя. Потом нашли грузовик, нашли железный трос, связали грузовик и автобус и сказали водителю грузовика давить на газ. Ну, он и надавил. Очень старался, очень-очень. Так сильно, что когда автобус вылетел из кювета, то попутно снес стоящую на обочине беседку, в результате чего разбилось лобовое стекло автобуса, и просто каким-то чудом не снес припаркованный на противоположной стороне сияющий новизной микроавтобус.
Выглядел автобус после спасательной операции совершенно нетоварно, поэтому весь багаж и пассажиров перегрузили в наш. У нас был настоящий спасательный автобус. Мы прибыли первыми и уехали последними, забрав себе всех пассажиров, хотя в процессе рядом остановилась куча других автобусов, но после завершения спасательной операции они все куда-то исчезли.
Дальше ехали медленно и долго. И вместо 6 вечера привезли меня в Пендоло (Pendolo), на озеро Посо, около 10. Впрочем, мне еще повезло. Француз и итальянцы ехали в Тентену, а это еще 3 часа пути. Впрочем, народец в автобусе был очень душевный, атмосфера очень приятной, поэтому день в автобусе с перерывом на спасательную операцию, обед и ужин пролетел легко.
В столь поздний час в Пендоло меня никто не ждал. Тут туристов вообще не ждут последние 9 лет.
В светлый праздник Рождества Христова, совпавший в 1998 году с мусульманским Рамаданом, встретились на улице маленького мирного городка Посо правоверный мусульманин и хорошо отметивший Рождество пьяный христианин. Что-то не поделили, поссорились, и в итоге в этот же вечер толпы мусульман разгромили в Посо продававшие алкоголь магазинчики. С тех пор христиане и мусульмане Посо и соседних городков иногда громят и сжигают дома и религиозные сооружения друг друга, и периодически подрывают противника бомбами. В определенные особо горячие моменты некоторые населенные пункты были для иностранцев закрыты, сейчас все открыто, но путешествие по данной местности расценивается как потенциально опасное, потому как новые теракты могут произойти в любой момент. Но иностранцам как таковым ничто не угрожает. Если случайно не оказаться в ненужном месте в ненужное время. А это, по большому счету, как везде в Европе. Да и в мире.
Кстати, на Сулавеси мне сразу же бросились в глаза понатыканные везде вдоль дорог огромные щиты с портретами мусульманских религиозных деятелей в их черных тюбетейках. Даже в местностях, преимущественно населенных христианами. Нигде в Индонезии, которая вроде как является крупнейшей в мире мусульманской страной, я не чувствовала никакого религиозного давления. Да и того, что страна крупнейшая в мире мусульманская, тоже. Крупнейшей мусульманской страной в мире Индонезию делает Ява — преимущественно мусульманский остров, на котором живет 120 миллионов человек. Но и там совершенно не чувствуешь себя в мусульманской местности – женщин в платках явно не больше, чем женщин без них. Молодые девушки вообще чаще всего одеты в обычную европейскую одежду. Встречались даже семьи, где мама была в платке, а взрослые дочери без. Это в отличие от Малайзии, где абсолютно все малайки ходят в платках и многие с длинным рукавом, хотя особой религиозности и там не заметно. И в целом ислам в Индонезии очень далек от ислама на Ближнем Востоке – только один раз в Джокьякарте я видела кучу мусульман в мечети в пятницу. Ну и на корабле Pelni опять же в пятницу. А так народ как-то неактивно ходит в мечети, и я постоянно вижу их абсолютно пустыми. Хотя самих мечетей полно.
По территории Индонезия скорее христианско-анимистская страна. Часть Суматры, весь Флорес, архипелаг Солор, весь Тимор, внутренний Калимантан (Борнео) – христианские территории с примесью анимизма. Сулавеси и Малуку поделены между мусульманами и христианами. Папуа ни одной религии веса не прибавляет, потому как там, помимо анимистов в чистом виде, живут переселенцы с других островов, и все они составляют всего 1% от общего количества населения Индонезии.
Раньше на озере Посо в маленьких городках Тентена и Пендоло было много туристов. Сейчас их от силы несколько за месяц.
В моем гестхаусе мне выделили лучшее бунгало прямо на пляже: огромный домик с гигантской кроватью, столиком, стульями, чистым туалетом, верандой с креслами, сушкой для белья, полотенцем, шлепками и зонтиком от дождя. Последние постояльцы, судя по журналу регистрации, были здесь в начале июля.
Было жалко хозяина гестхауса — в глазах у него полная безнадега. Люди построили очень аккуратные и комфортные бунгало, а потом случился глупый религиозный конфликт, и туристы перестали приезжать.
После завтрака я спросила, где можно пообедать, а в ответ было: «А что Вы хотите на обед?»
- Ну, может, у вас меню есть?
- Ну, как сказать. У нас было меню. Лет 6 назад. Но теперь нет туристов. И меню нет.
Весь день мне приносили еду прямо на мою террасу, я купалась в озере и занималась ничегонеделанием под шум редко прекращающегося дождя.
В целом озеро было вполне обычным, окруженным невысокими холмами, и до красот озера Манинджау и Тоба на Суматре ему было далеко. Но поскольку я провела целый день в автобусе, и мне предстояло провести еще один, я решила сделать перерыв на день.
И правильно. После этого весь день с самого утра и до позднего вечера я провела в дороге. Вернее на дороге и в автобусах. В 8 утра я уже была на трассе рядом с гестхаусом, где по случаю начавшегося дождя меня под крышей своего магазинчика приютила милая местная семья. В 10.30 мне застопили первый автобус. Маленький, еще меньше, чем на Флоресе, весь ободранный и забитый народом и баулами до самого потолка. Нет, я, конечно, ездила на переполненном транспорте, но в этот раз это уже немного слишком. Подожду следующий.
Местные жители утешали меня, что после полудня мимо проедет большой кондиционированный автобус. Автобус действительно проехал. Действительно мимо. Свободных мест в нем не было, а забивание таких автобусов лишними пассажирами, сидящими в проходе, хорошие автобусные компании на Сулавеси не практикуют. Я продолжила сидеть на пластиковом стульчике и обозревать проходящий с другой стороны дороги волейбольный чемпионат. Минут через 10 мне застопили Kijang (междугородное такси), пассажиры потеснились, и в итоге мне выделили блатное место около водителя. Большой кондиционированный автобус был обогнан всего через 15 минут.
Через 4 часа меня выгрузили на пустынном автовокзале в Посо, где турагент с явной накруткой продал мне билет на автобус, а окружающий народ начал дружно со мной знакомиться, фотографироваться (сколько, сколько меня фотографируют на Сулавеси, меня не фотографировали никогда, и тут все почему-то говорят, что я похожа на Джулию Робертс) и петь мне песни под гитару.
Через полчаса для дальнейшего ожидания автобуса меня перевезли на военный КПП – здесь таких много. Там была милая доброжелательная атмосфера, со мной снова все знакомились и фотографировались, а потом накормили меня сухим пайком и напоили водой. Все солдатики были с Явы и Бали – последние, кстати, очень милые ребята откуда-то из маленьких нетуристических балийских городков и деревень.
Два застопленных автобуса были обычными индонезийскими маленькими автобусиками, под завязку забитыми пассажирами. В третьем нашлось одно место. Но какое! Справа от водителя. Это при том, что тут левостороннее движение. Весь автобус был битком. Но какой-то чудик когда-то заботливо установил между водителем и водительской дверью ма-а-а-аленькое креслице, на которое меня и водрузили. Поскольку внизу были педали, мне пришлось разместить на коленях и фотосумку, и рюкзачок с ноутом. И поскольку водитель активно крутил на горных поворотах руль, я со всем этим добром сидела съежившись и вжавшись в дверь. И еще водитель курил. А открытое окошко было где-то внизу на уровне сиденья и недоступно для органов дыхания. Я честно терпела минут двадцать, с ужасом наблюдая, как мы на узкой дороге разъезжаемся в нескольких сантиметрах от меня со встречными автобусами и грузовиками. И когда я уже была морально готова предложить пересадить меня на широкую и просторную крышу или на наваленные в проходе мешки с рисом, в одной из деревенек вышла женщина, и я сразу же перебралась на ее место.
Дальше была дорога в ночи вдоль моря, звездное небо, чей-то Kijang, вылетевший в кювет, остановка на поздний ужин и мое плутание в полпервого ночи по темной Ампане (Ampana) в поисках отеля, в котором были места. Первый оказался заполнен, во втором меня поселили в единственную свободную комнату, выделив койку в пустом дормитории.
А на следующее утро я уплыла на кораблике на Тогеаны.