В 4 утра громкий гудок возвестил о приближении к архипелагу Банда. Удивительно, но по прошествии многих месяцев в ЮВА такие названия населенных пунктов, как «Компот», «Таракан», «Банда» не вызывают никаких русских ассоциаций, а воспринимаются только как названия.

В темноте мы выгрузились на берег, дошли до гестхауса, заселились в номер, и С. обнаружил, что из его кармана исчез кошель с паспортом, всем налом, банковской картой и российскими водительскими правами до кучи. Вытащили в толпе, когда мы выходили с корабля…

Дальше было посещение местного полицейского участка, объяснение ситуации и обещание стражей порядка завезти нам протокол в течение дня. Под вечер говоривший по-английски молоденький полицейский завез на подпись кое-какие документы, а на следующий день привез сам протокол.

Банда, наверное, была одним из худших мест, чтобы остаться без всего: там не было банкоматов и банков с Western Union, не было мобильной связи и Интернета. Хорошо, что я еще в Джакарте сняла с карты денег с запасом, поэтому нам спокойно хватило на 2 недели пребывания на Банде.

Столица Банды, городок Банданейра, оказалась местом достаточно приятным: маленькие домики, много колониальных зданий, на обочинах улиц бесхозно валяются древние пушки, а над городом на холме стоит большой форт. Через маленький пролив рядом с Банданейрой возвышается остров-вулкан Gunung Api, на склонах  которого чернеются потоки застывшей лавы.

Первые два дня мы ходили с масками и трубками в 40-минутный треккинг на другой конец острова, где устраивали заплыв над так себе коралловым рифом, где, впрочем, видели одну черепаху, одного черно-белого ската, много больших рыбин и с десяток 1-1.5-метровых рифовых акул (последних в первый заплыв было так много в течение всего одной минуты, что на мгновение даже стало как-то не по себе). В месте, где были акулы, было очень сильное течение, из которого мы каждый раз долго и мучительно выплывали в сторону берега.

Еще из животного мира на Банде мы познакомились с кус-кусом, правда, знакомство наше было трагичным. В один из походов на другой конец острова мы встретили двух охотников с мешком. В мешке была пара убитых зверюшек размером с хорошего гиббона (под метр в длину), с длинным хвостом, немного напоминавших крысиный, но очень пушистых и милых на вид. А третий, уже раненный и истекавший кровью, из последних сил держался за ветку высоко на дереве. И через минуту с грохотом оттуда свалился. Было жалко этих симпатичных зверьков, вырезанных, по всей видимости, целой семьей.

На третий день мы за шесть долларов взяли в аренду моторку с лодочником и несколько часов плавали с маской и трубкой в двух местах у соседних островов – подводный мир там оказался не фонтан.

А потом уплыли на восемь дней на отдаленный остров Ай, заселились в домик прямо над морем и пару дней понаслаждались местным подводным миром: здесь были всякие большие рыбины, было несколько акул, была большая стая самых больших из рыб-попугаев и даже редкий наполеон. Но в целом я была разочарована – кораллы во всех этих местах не шли ни в какое сравнение с кораллами на Бунакене, да и по обилию подводных существ Бунакен и Сангалаки с Какабаном явно лидировали.

Потом я свалилась с температурой 39 и горлом, покрытым белыми гнойничками и больным настолько, что трудно было даже поворачивать голову. Парацетамол сбивал температуру только до 38.3, и через день ситуация начала меня сильно напрягать, особенно учитывая, что такой температуры на моей памяти в последние лет 15 у меня не было.

С. отправился в Банданейру и вернулся оттуда с ворохом лекарств и рассказом о том, какие замечательные врачи работают в местном госпитале. Один из двух замечательных врачей, молодая девушка, вся покрыта шрамами и находится в инвалидном кресле, так как год назад попала в авиакатастрофу, в которой многие пассажиры погибли.

Пять дней мне предстояло пить антибиотики, жаропонижающее, какие-то витамины и болеутоляющее, на которое я забила. Уже к вечеру температура упала до нормальной, на следующий день стало проходить горло, а через два дня я чувствовала себя совершенно нормально, но продолжала себя жалеть и пить все колеса. Так что с подводным миром пришлось завязать. И с Банды я уплывала с чувством полного неудовлетворения от почти двухнедельного пребывания – и увиденное меня не особо впечатлило, и поплавать вдоволь не удалось.

По возвращении в Банданейру мы зашли в клинику спросить, что это, собственно, было, где встретили очень милого молодого врача примерно моего возраста. Оказалось, что я переболела острым тонзиллитом или ангиной, вызванной стрептококком, которого по заверению врача в Индонезии навалом и подцепить его элементарно в любом кафе со столовых приборов. Впрочем, так везде.

Кстати, зайти в клинику мы пытались целых два дня, но каждый раз около госпиталя и внутри оказывалось какое-то нереальное количество народа, и нам было неудобно беспокоить врачей по пустякам. Выяснилось, что на островах сейчас вспышка малярии, и сам доктор ею же и болеет.

Потом приплыл тот же самый корабль Pelni, как всегда с опозданием, правда, на сей раз всего на 5 часов, и мы пустились в двухсуточное плавание до южной столицы Сулавеси, города Макассара.

Почему на Сулавеси, а не на Новую Гвинею? Еще на Кее в процессе чтения чужих отчетов о покорении Папуасии меня начали терзать сомнения. Люди ездили туда либо попсовенько, заезжая только в места, где все уже вытоптано туристами и где папуасы фотографируются за деньги. Либо забираясь в дебри на арендованных самолетах и моторках и топая по джунглям по 5-7 дней. Первые «смотрят» Папуа достаточно бюджетно, вторые же оставляют там тысячи долларов. Ехать попсово мне расхотелось, а чтобы ехать серьезно, не было необходимой подготовки. Помимо подходящей походной снаряги мне хотелось бы иметь при себе батарейный блок для камеры и фотобанк для слива фоток, чтобы не таскаться по джунглям с ноутом (тем более, что электричества там нет). У С. интерес к Папуасии как-то угас, а я все больше склонялась к тому, что лучше как-нибудь в другой раз, тем более что нам изначально не повезло с кораблями, и для Папуасии оставалось не так уж много времени.

Ну а потом возникла заморочка с украденным паспортом, с ограниченным количеством нала на двоих, и в довершение всего я переболела ангиной, после которой мне только в изнурительный треккинг идти не хватало.

Двое суток плаванья до Макассара мы провели в палатке, поставленной на шестой палубе в конце корабля. Идея была просто замечательной! Конечно, народ периодически пытался заглянуть вовнутрь через сетку или просто, проходя мимо, остановиться и повосхищаться, но пребывать со всем своим багажом под собственной крышей и за собственными стенами, скрытыми от посторонних взглядов, было очень комфортно.

Три раза в день я спускалась в общий отсек на раздачу харчей. На второй день есть отвратительный низкосортный рис с вареной капустой и крохотным кусочком костлявой рыбы стало невыносимо, и мы зачастили в магазин за вкусным рисом с курицей.

Я не люблю Pelni по двум причинам: оно никогда не приходит вовремя, при этом мало кто знает, когда оно вообще придет, и оно постоянно сбрасывает весь мусор за борт, засоряя воды мирового океана тоннами пластиковых контейнеров из-под харчей и прочим неорганическим хламом. При этом в порту к кораблю демонстративно подъезжает самосвал, в который сбрасываются несколько мешков аккуратно собранного мусора — наверное, 1/100 часть из сброшенного за день за борт.

В Макассаре, в котором мне в очередной раз было приятно находиться из-за приятных людей вокруг, мы провели 1.5 дня, после чего улетели Lion Air на Бали.