Мое третье двухмесячное путешествие по Индонезии началось с приземления в аэропорту Джакарты. На завтрашнее утро были куплены билеты в столицу Молуккских островов, город Амбон, а пока рейсовый автобус увозил нас в центр индонезийской столицы.

День в Джакарте прошел в умеренном шопинге, потому как следующие несколько недель не сулили богатого потребительского выбора, и в ничегонеделании, совмещенном с распитием пива в баре на «бэкпэкерской» Jalan Jaksa, улице в центре Джакарты, где находится несколько бюджетных гостиниц. Маленькая тихая улочка, состоящая их двухэтажных домиков – я ее представляла себе совсем не так. Из самостоятельных путешественников в наличии только одинокие белые мистеры с потерянными взглядами. Некоторые в компании индонезийских дам легкого поведения.

Собственно, кроме как шопиться и пить пиво, делать в Джакарте особо нечего. Город сам по себе совершенно никакой, да и на столицу он своими одно-двухэтажными старенькими домиками совершенно не похож. Но люди в Джакарте замечательные, как и на всей Яве, по моим воспоминаниям — безумно приветливые, доброжелательные и милые.

На следующее утро в 5.30 мы уже покидали Джакарту на самолете Lion Air, устремленном на восток. Четыре часа в воздухе, и самолет садится в городе Амбон. Здесь разница во времени с Москвой шесть часов – кажется, большей у меня не будет.

Молуккские острова – это архипелаг из сотен островов и островков, расположенный между Сулавеси на западе и островом Новая Гвинея на востоке.

До 16 века Молуккские острова были единственным местом в мире, где росли гвоздика (пряность) и мускатный орех. Поэтому в 16 веке сюда пришли португальцы, пытавшиеся установить свою монополию на экспорт этих пряностей, а в 17 веке их сменили голландцы, чьей колонией в итоге и стала вся Индонезия. Голландцы понастроили на Молуккских островах оборонительные укрепления, остатки которых можно видеть на многих островах и сейчас, и поспособствовали тому, что добрая половина населения обратилась в католицизм.

Много веков жили дружно на Молуккских островах братья католики и мусульмане, пока в конце 1999 года, когда окончание Рамадана совпало с католическим Рождеством, что трезво отмечалось мусульманами и пьяно католиками, не произошла стычка между двумя местными жителями двух разных религий. На протяжении следующих трех лет молуккские «братья» повсеместно мочили друг друга, разрушая и сжигая мечети и церкви, громя дома и отрубая головы религиозным противникам. Центральное Сулавеси, район озера Посо, дубль два. Там тоже все это было тогда же.

С тех пор Молуккские острова ошибочно считаются неблагоприятным местом для посещения, и ряд интернет-источников и даже МИДов уверяет, что для посещения островов нужны специальные разрешения. И индонезийские консульства в некоторых особо развитых странах ставят поверх своих виз штамп «кроме провинции Ачех (Суматра), района озера Посо (Сулавеси), Молуккских островов и Папуа».

Все не правда! Здесь совершенно спокойно. Правда по прибытии в аэропорт на выходе появился специальный человек, который отвел нас в полицейскую комнату и переписал паспортные данные. И в гостиницах приходилось на полдня отдавать свой паспорт, потому что с него снимают копию, которую отдают полиции.

Мой блестящий план покорения данной части Индонезии состоял в том, чтобы, прилетев в Амбон, дождаться субботнего корабля Pelni на острова Banda, знаменитые потрясающим подводным миром, через неделю переместится на остров Kei, на котором по свидетельствам очевидцев находятся самые красивые в Индонезии или даже во всем мире пляжи, откуда еще через неделю уплыть на остров Новая Гвинея.

На деле план с треском провалился – в этой части Индонезии, где транспорт редок по расписанию и часто ему не соответствует, нужно обладать недюжинным запасом времени и терпения. И быть готовым к резкой смене планов. Или к их полному краху.

На календаре был понедельник, и я решила, что вместо того, чтобы торчать в большом и пыльном Амбоне, четыре дня до пятницы можно замечательно отсидеться на пляже одного из соседних островков, куда нас доставило сначала такси, а потом моторная лодка, которая за час плаванья ломалась раз пять, потому как мотор заливало волной.

Остров Saparua, город Saparua. Вернее деревня Сапаруа с разрушенной мечетью и несколькими заново отстроенными церквями. В центре поселения прямо около моря возвышается голландский форт, так неаккуратно отреставрированный, что кажется, будто его построили не несколько веков назад, а только что. Прямо в деревне красивый чистый пляж и море с прозрачной и спокойной водичкой. Рядом с пляжем длинный каменный дом, разделенный на четыре комнаты, где по соседству с нами живут две пары – белые женщины почтенного возраста и их индонезийские мужья не менее почтенного возраста.

Единственным видом активности является прогулка в жаркий полдень до кафешки на центральной улице – работающие там тетушки всегда с радостью мне расскажут, как они рады, что я говорю по-индонезийски. В остальное время купание, чтение и ничегонеделание. А вечером, когда перед закатом пляж заполняется отдыхающими местными жителями – наблюдение за ними и тем, как они наблюдают за нами.

В один из дней случился еженедельный рынок, где помимо приветливых продавцов и овощей с фруктами в ассортименте были представлены забавные корзинки на коромыслах с белым наполнителем, вылезающим из них пухлой горкой. Это саго – внутренняя часть саговой пальмы, которая достается после того, как дерево срубается, перемалывается и превращается в саговую муку, которую используют на востоке Малуку и в Папуа в «кулинарии».

Возвращение в Амбон было ознаменовано неприятным сюрпризом – в офисе Pelni оказалось, что субботний корабль отменили, а следующий будет только через неделю. Летающий раз в неделю маленький самолет а/к Merpati из Амбона в Банду забит. Торчать еще семь дней в Амбоне или окрестностях, в которых не предвиделось ничего супер интересного, не хотелось. Город Амбон показался мне не самым приятным местом – радости и тепла в лицах местных жителей мало. Что неудивительно, учитывая недавние кровавые события. Хотя в маленьких деревнях люди приятные, даже несмотря на стоящие рядом руины мечетей. Поэтому на воскресенье были куплены авиабилеты на остров Kei – ладно, пусть сначала будет пляж, а потом подводный мир. А с дальнейшими планами разберемся по ходу.

Моя коллекция индонезийских авиакомпаний расширилась на Trigana Air, а мой самолетный опыт пополнился 48-местным двухвинтовым чудом. Во время полета сверху открывались красивые виды на острова Banda и Kei.

Kei остров встретил толпой наглых мототаксистов и водителей бемо. За десять километров пути до пляжа Пасир Панджанг все они хотели как-то слишком много – раз в пять больше положенного. Но особого выбора у нас не было.

Увиденное на пляже Пасир Панджанг, считающемся некоторыми самым красивым в Индонезии, повергло меня в уныние: идущая вдоль пляжа грунтовка с кучей сарайчиков и настилов под крышей для некультурного отдыха местного населения по выходным, горы мусора, раскиданного вокруг, высохшие и поваленные пальмы и водоросли на пляже.

Первые два дня мы провели в деревне с одной стороны трехкилометрового пляжа, но когда в гестхаусе, где мы жили, местная влюбленная пара устроила шумный день караоке, мы переселились в приятный гестхаус прямо на пляже с другой стороны. Бунгало находилось в нескольких сотнях метров от деревни, никаких сараев и настилов рядом не было, и целыми днями было тихо и спокойно.

Вряд ли я задержалась бы добровольно в этом месте больше, чем на три дня, но у нас до прихода корабля, идущего на Bandu, было целых десять дней. И осталось только влиться в атмосферу и предаться матрасному отдыху.

Почти каждый день шли дожди, и приливом на берег выносило новые партии водорослей. Впрочем, за десять дней целых два раза, когда все говно отливом уносило в море, пляж был нереально красив, прямо как с картинки: чистенький белоснежный песочек, склонившиеся над пляжем пальмы и бирюзовое море. Может, просто сейчас не сезон?

Здесь, кстати, в полной мере ощущается близость к Новой Гвинее – до Папуасии от Кея рукой подать, по карте на вид километров сто. Повсеместно встречаются чернокожие негритосики с густыми тонкими кудрявыми волосами (меланезийцы) – прямо как папуасы с фоток новогвинейских туристов, только в обычной одежде.

Целыми днями, сидя в кресле на веранде, я пачками читала книги по наладоннику. И дни проходили в ожидании завтрака, обеда и ужина, которые приносились нам прямо на веранду.

Как нам казалось, кормили нас не очень. Правда, потом, на Банде, мы поняли, что на Кее нас кормили хорошо! За неделю нам целый один раз дали курицу, правда, на следующий день в разговоре с соседями, папой и дочкой, сербами, живущими уже двадцать лет в Японии, выяснилось, что все это благодаря им – они платят за свое бунгало в два раза больше, кормят их чуть лучше, курица в них уже не лезет, и они от нее в тот вечер отказались. Сами того не зная, в нашу пользу.

Удивляло только то, что через вечер нам не давали рыбу – вот с рыбой-то чего у них напряженка, море же в трех шагах? В общем, если на Тогеанах и Бунакене я могла, помимо всех остальных прекрасных сторон этих мест, жить вечно и из-за отличной кормежки, то на Кее мы откармливались в местных ресторанчиках, когда ездили по необходимости в город Туал.

Десять дней «заключения» пролетели быстро, и к концу нашей «отсидки» я уже настолько приросла к своему креслу на веранде, что смогла бы провести в нем оставшиеся 1.5 месяца пребывания в Индонезии.

Но мы поехали в Туал, чтобы сесть на обещанный в час ночи корабль Pelni в столицу Банды Bandaneira. Поели в полюбившемся ресторанчике, посидели с ноутами через wi-fi (кто бы мог подумать, что в такой дыре есть wi-fi) на ресепшн одного из отелей и к полуночи приехали на маршрутке в порт. И не обнаружили там ни корабля, ни нереальных толп народу, которые обычно наличествуют в момент захода Pelni в порт.

На билете было четко написано, что «отправление» в  десять вечера, в офисе Pelni, где мы пару дней назад купили билеты, было указано и повторено кассиром, что отход в час ночи. Тетушки из портового кафе подумали-подумали, да и сказали, что корабль будет в семь утра, а портовая милиция тоже долго думала и сказала, что в семь корабль придет, а уйдет часов в десять.

В итоге в час ночи мы завалились в соседнюю гостиницу с проститутками и трансвеститом-ресепшионистом, обрели номер, а в семь утра уже топали обратно в порт. Разумеется, никакого корабля там не было. Как и толп народу. При том, что никто не мог сказать, во сколько Пельни придет и уйдет, все остальные пассажиры, по-видимому, этой информацией обладали.

Нас усадили в полицейский участок, где мы, как белые люди, просидели несколько часов на пластиковых стульчиках, а потом, оставив вещи, смотались пообедать в любимую забегаловку и вернулись аккурат к прибытию Пельни, о чем на все окрестности было сообщено несколькими громкими корабельными гудками – и в порт потянулись толпы пассажиров и вереницы встречающих маршруток.

В 16 часов после трехчасовой разгрузки и погрузки корабль наконец-то отплыл.  Десять дней затворничества на пляже не прошли мимо – меня дико раздражали постоянные «Хелло, мистер!» в мой адрес и попытки пообщаться ни о чем.

Поэтому уже через два часа, вымотанные долгим ожиданием, мы дрыхли как два бомжа на скамейке и на полу на пенке на одной из верхних палуб в конце корабля. А за стенкой пассажиры первого класса сидели в салоне за столиками, распивали разные напитки и культурно отдыхали под живую музыку.

На кораблях Pelni есть каюты 1,2 и 3 класса и есть Economy class, собственно, наш вариант – матрас с номером в общем отсеке. Этот общий отсек производит самое тягостное впечатление, поэтому я даже в кошмарном сне не могла себе представить находиться в замкнутом пространстве с сотнями людей, обитающих вплотную друг к другу.

Уж лучше на свежем воздухе на пенке, раскатанной по полу. А 1, 2 и 3-й классы – это на пенсии