Вскоре после отъезда от озера Баринго асфальтовое покрытие закончилось, и мы около получаса медленно тряслись по убитой грунтовке, а потом и вовсе свернули на едва заметную колею в саванне.

Когда мы приехали в деревню племени покот, состоящую из нескольких разбросанных по окрестностям круглых домов, я заметила, как кто-то из местных жителей, прячась за своим жилищем, натягивает для выступления перед туристами традиционную юбку.

Навстречу нам вышла полулысая и очень деловая бабуля – старейшина деревни. Она поздоровалась с каждым за руку и встала в сторонке с хмурым видом наблюдать за происходящим. После нее пришли девушки, тоже прошлись по кругу и каждому пожали руку – европейские традиции дошли до первобытных африканских племен.

Поездка была для меня не очень информативной, потому как Серхио рассказывал испанцам о туземцах по-испански, а я понимала из его речи лишь отдельные слова, из чего сделала вывод, что надо усиленней учить язык, который мне еще пригодится.

У покотов распространено многоженство. Каждая жена живет в отдельном доме, который строит сама из палок. Местный мужчина с большой гордостью сообщил мне по-английски о том, что в их культуре мужчины дома не строят, показывая на новую жену единственного семейного мужика в этой деревне, строившую в тот момент свой новый дом. На мой вопрос, а что делаете вы, ответа не последовало. Из чего мы с испанцами сделали вывод, что ничего!

У покотов, как мужчин, так и женщин, на теле много шрамов, их наносят специально – это типа красиво.

С 2 до 16 лет мальчики живут на улице и наблюдают за скотом. На этом их бытовые обязанности, видимо, заканчиваются. Правда потом, когда мужчина надумает жениться, ему надо подарить семье будущей жены скот. Чтобы подарить скот, надо его сначала где-то взять, поэтому часто крадут в другой деревне, и если через несколько дней за скотом не явится прежний хозяин, дочь можно выдать за удачливого вора.

Посмотреть на покотов было интересно – у женщин на шее очень много плетенных из бисера украшений, в мочках ушей огромные растянутые дырки. Для нас даже станцевали незамысловатые танцы с прыжками в высоту, подключая к местной самодеятельности туристов, и спели песенки. А также поучили желающих стрельбе из лука. Но все происходящее выглядело жутко искусственно и отдавало театром за деньги, а местные жители были неискренни, и лица их нерадостны, как и бывает, когда занимаешься нелюбимой работой. Хотя Серхио сказал мне, что они и правда так живут и одеваются (при этом в десяти метрах от нас в совершенно обычной одежде полола огород девушка, не задействованная в «спектакле»), и что покоты намного приятней масаев, которые постоянно пытаются продать любому белому свои безделушки.

Можно было зайти на экскурсию в жилище полулысой бабули – там черный от копоти конусообразный потолок и костер посередине напомнили мне традиционные дома в деревне Фатумнаси на Тиморе. Домик крохотный, там лишь одна кровать, покрытая коровьей шкурой, простая деревянная утварь и висящие на крючках железные кружки. Меня несколько покоробило, когда бабуля встречала снаружи выходящих и протягивала руку в ожидании бакшиша. Потому что за все уже давно было уплачено, ведь с каждого приезжающего в деревню получают входную плату по 500 шиллингов или 5 долларов.

Местный гид, оказавшийся невостребованным, поскольку Серхио все рассказывал по-испански, совершенно не потрудился рассказать что-нибудь мне, бросив лишь вскользь, что Серхио мне потом все расскажет, как будто Серхио мне был что-то должен. Зато в конце, когда группа уже загружалась в грузовик, он не постеснялся напомнить мне о том, что за тур я должна ему 1200 шиллингов, как я и договаривалась на ресепшн кемпа. Когда я, улыбаясь, спросила, а где же полагающаяся мне за эту цену информация о деревне, он сказал два предложения о том, что сначала я видела их самую старую бабулю и что в деревне пять домов

Для меня в Кении показателем хороших и неиспорченных туристами людей было отсутствие вылетавшей из их уст фразы «акуна матата» или «нет проблем». С такими людьми проблем действительно не было, а говорить туристическое «акуна матата» не переставал лишь гид в покотской деревне и позже жутко приставучие бичбои на побережье Индийского океана.

Обратно все ехали какие-то замученные. А я радовалась тому, что сама выбираю себе культурную программу и ни в какие «потемкинские деревни» в Кении больше не поеду. Серхио всю обратную дорогу развлекал народ тем, что при участии общественности составлял перечень алкогольных напитков, которые им предстояло закупить завтра в супермаркете на все оставшиеся две недели – боже, сколько же они собирались там выпить!!!

Вернувшись обратно в кемп и насладившись некоторое время видами на озеро в лучах заходящего солнца, я сгрузила вещи в палатку, взяла немного денег, фонарик и пошла в сумерках в уже ставшую родной деревню.

Встреченный по дороге народ, кажется, недоумевал, куда это белая тетка идет на ночь глядя. Но при этом почти все здоровались словом jambo.

Уже в темноте я уверенной походкой пришла в hotel, где, как и вчера, местные мужики пили чай, общались и смотрели телик. На сей раз на ужин у меня было полтарелки говядины и полтарелки рубленной тушеной травы, чапати и чай. Краем глаза среди местной публики я заметила хомячащего свой ужин бармена-ресепшиониста из моего кемпа. Чуть позже уже в кемпе выяснилось, что он приехал в hotel на мотобайке, чтобы поужинать – видимо, и правда лучшее место на селе.

На обратном пути я шла по совершенно пустынной дороге, освещенной лишь светом полной луны и мерцающими на обочине светлячками.  К счастью, за все 20 минут мне встретилась лишь идущая навстречу девочка, которая в ужасе шарахнулась от меня на другую сторону дороги, не забыв при этом сказать jambo.

Пока испанцы сидели у костра и шумно ужинали, я сидела за барной стойкой ресторана кемпа, копировала на нетбук фотки и писала заметки, попутно заряжая все возможные батарейки.

Всю ночь дул сильный ветер, и едкий дым оставленного тлеть костра задувало мне в палатку.  Где-то вдалеке орали бегемоты. С четырех утра вокруг начали копошиться сопровождающие испанцев повара, а в пять утра Серхио объявил общий подъем. Мне было все равно – я и сама собиралась встать как можно раньше, потому что это был день переезда. Но что это за такой странный отдых у испанцев – кругом галопом, по чьему-то распорядку…